В 1978 году тусклая лампочка над входом в подвал элитного жилого дома по улице Чаплыгина начала освещать путь зрителей в аскетичное, казалось бы, нарочито антитеатральное пространство, на рубеже десятилетий найденное Олегом Табаковым и задуманное художником-сценографом Давидом Боровским. Отсыревшие за долгие годы стены помещения — приюта угольного мусора и всяческих нечистот, выскобленного и «одомашненного» воспитанниками мастерской Табакова в ГИТИСе и их педагогами, были выкрашены в черный цвет, а цементный пол устлан досками и покрыт той же краской. В крохотном зале разместился десяток рядов лавок со спинками, места на которых доставались редким счастливчикам, отстоявшим длинную очередь, прежде чем оказаться за дверями с маленькой табличкой «Студия молодых актеров». Некогда доходный дом сыскал эпитет «легендарный» благодаря таким жильцам, как полярник Кренкель, математик Чаплыгин, нарком НКВД Ежов.
Источник фотографий: Russia.Travel
В 1978 году тусклая лампочка над входом в подвал элитного жилого дома по улице Чаплыгина начала освещать путь зрителей в аскетичное, казалось бы, нарочито антитеатральное пространство, на рубеже десятилетий найденное Олегом Табаковым и задуманное художником-сценографом Давидом Боровским. Отсыревшие за долгие годы стены помещения — приюта угольного мусора и всяческих нечистот, выскобленного и «одомашненного» воспитанниками мастерской Табакова в ГИТИСе и их педагогами, были выкрашены в черный цвет, а цементный пол устлан досками и покрыт той же краской. В крохотном зале разместился десяток рядов лавок со спинками, места на которых доставались редким счастливчикам, отстоявшим длинную очередь, прежде чем оказаться за дверями с маленькой табличкой «Студия молодых актеров». Некогда доходный дом сыскал эпитет «легендарный» благодаря таким жильцам, как полярник Кренкель, математик Чаплыгин, нарком НКВД Ежов.
Источник фотографий: Russia.Travel